Взлётно-посадочная полоса ноль-восемь - Страница 39

— Мы — на курсе 253, — услышали они голос Джанет. — И быстро теряем высоту.

Потемневшими от волнения глазами Бардик многозначительно взглянул на Трэливена. Молча, ни говоря ни слова, они вошли в большую стеклянную комнату, венчающую башню аэропорта Ванкувер. Трэливен и Гримселл припали к столу с микрофоном, их лица освещались индикаторами взлетно-посадочных полос, расположенных на панели перед ними.

— Как ветер? — спросил капитан.

— Слегка вбок, но это — самый лучший вариант, — ответил Гримселл.

Ноль-восемь была самой длинной полосой из трех, имевшихся на поле, это Трэливен и сам знал очень хорошо.

— Радарная, — вызвал Трэливен, — докладывайте мне постоянно их удаление, независимо от того, отвечаю я вам или нет. У меня не будет времени отвечать вам, поэтому вызывайте и докладывайте сами.

Бардик тронул его за плечо.

— Капитан, как насчет еще одной попытки — по крайней мере, пока окончательно не рассветет и он…

— Решение принято, — отрезал Трэливен. — Парень и так изрядно нервничает, и если мы еще начнем с ним спорить, то он окончательно сломается. — Бардик пожал плечами и отошел, а капитан продолжал в более спокойном тоне: — Я понимаю тебя, Гарри. Но и ты пойми его, окруженного сотней штуковин, которых он никогда не видел раньше. Он и так на грани срыва!

— А что, если он поведет себя неважно? — вставил Гримселл. — Что ты тогда будешь делать?

— Ну что сейчас гадать, посмотрим, — угрюмо огрызнулся Трэливен. — Если будет совсем плохо, я постараюсь увести его еще на один круг. Если же станет ясно, что у него нет никаких шансов, я буду настаивать на посадке на воду.

Минуту он внимательно вслушивался в доклад оператора радарной, потом нажал кнопку микрофона.

— Хелло, Джордж! Установи скорость 160 узлов и постоянно держи ее.

Динамик вновь ожил, но прошла мучительная пауза прежде чем они услышали мелодичный голос Джанет:

— Мы продолжаем терять высоту.

Как огромная тяжелая птица, «Импресс» медленно миновал западную оконечность Лэндсдаун-Рэйс-Трак, скрываясь в предрассветной мгле, над притоком Фрэйзер-Ривер. Справа был виден мост с материка на Си-Айлэнд.

— Хорошо, — ответил Трэливен. — Установи уровень смесеобразования во взлетное положение — это в верхнее положение.

Он, не отрываясь, смотрел на часы на руке, следя за движением секундной стрелки.

— Не торопись, Джордж. Когда будешь готов, то отключи обогрев карбюратора. Это перед сектором газа.

— Как насчет горючего? — хрипло спросил Бардик.

— Уже проверили, — ответил Гримселл. — Расходует из основных баков.

* * *

А в самолете Спенсер со страхом метался взглядом от одного прибора к другому, лицо его застыло и напоминало белую маску. Он слышал голос Трэливена, продолжавшего свой неумолимый монолог.

— Далее, Джордж. Открой воздушный фильтр и уменьши подачу воздуха. Не спеши. — Спенсер с испугом смотрел на приборы. — Тумблер фильтра находится ниже тумблера смесеобразования. Переведи его в верхнее положение.

— Ты видишь его, Джанет? — спросил он.

— Да, да! Вот он! — И тут же добавила: — Смотрите, под нами огни аэропорта! Вот самая длинная полоса!

— Я надеюсь, очень длинная, — ответил Спенсер, скрипнув зубами и не поднимая головы.

— Тумблеры воздухоподачи, — продолжал Трэливен, — справа от указателя смесеобразования, их там четыре. Их тоже нужно переключить в верхнее положение.

— Нашла? — прошептал Спенсер.

— Да.

— Отлично, девочка! — Он ощущал перед собой линию горизонта, но не рискнул оторвать глаза от приборов. Рев моторов стал неустойчивым, с перебоями.

— Сейчас выпусти закрылки на 15 градусов, — приказал капитан. — Это — второе положение ручки. Шкала находится в центре главной панели. После этого медленно уменьшай скорость до 140 узлов и, устранив дифферент, выйди в горизонтальный полет. После этого включи насос гидроусилителя — с левого края, рядом с гирокомпасом.

В наушниках Трэливен услышал доклад оператора радарной:

— Доверните до 225! Он сильно болтается по высоте — от девятисот футов до тысячи трехсот.

— Измени курс на 225, — приказал он в микрофон. — И следи за высотой — ты сильно болтаешься. Старайся держать строго тысячу футов.

— Он слишком быстро снижается, — скороговоркой докладывал оператор радарной, — 1000… 1000… 900… 800… 700…

— Теряешь высоту! — настойчиво повторял Трэливен. — Добавь газ! Поднимай нос!

— 650… 600… 550…

— Набери высоту! — рявкнул Трэливен. — Набирай! Поднимай нос! Должно быть не менее тысячи футов!

— 550… 450… — диктовал оператор радара, стараясь не выдавать своего волнения. — Это очень скверно, капитан. 400… 400… 450… он поднимается… 500…

На мгновение Трэливен дрогнул. Он сорвал наушники и повернулся к Бардику.

— Он не сможет этого сделать! Конечно, не сможет!

— Скажи ему! — выдохнул Бардик, рванувшись к капитану и схватив его за руку. — Ради всего святого, скажи ему, скажи, что нужно сделать!

Трэливен вцепился в микрофон и поднес его ко рту.

— Спенсер, — начал он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Ты не сможешь сесть с первого захода! Послушай меня! Ты должен сделать несколько кругов и потренироваться. Горючего у тебя еще на два часа полета. Поднимайся, тебе говорят! Поднимайся!

Они застыли, слушая ответ Спенсера.

— Лучше давайте продолжим. Я буду садиться сразу. Вы слышите меня? Я сажусь. Тут люди, которые умрут меньше, чем через час. О двух часах не может быть и речи. Машина меня немного слушается — и этот шанс мы должны использовать. Давайте продолжим. Я выпускаю шасси.