Взлётно-посадочная полоса ноль-восемь - Страница 6

— Я надеюсь, что так, сэр, — ответил Дан.

Он внимательно посмотрел на женщину, отмечая испарину на ее бледном лбу, рассыпанные в беспорядке волосы, побелевшие костяшки пальцев руки, крепко сжимавшей подлокотник; другой рукой она держалась за мужа.

— Мне очень неприятно, поверьте, — сказал он мягко, — но я уверен, что стюардесса сможет вам помочь. Постарайтесь расслабиться, насколько сможете.

Он подвинулся и уступил место Джанет.

— А вот и я, — сказала стюардесса, протягивая таблетки. — Попробуйте это принять.

Она помогла женщине приподнять голову и сделать несколько глотков воды из стакана.

— Прекрасно! А сейчас устроим вас поудобнее.

Она укутала женщину пледом.

— Ну как, вам удобнее? — Женщина благодарно кивнула в ответ. — Я вернусь через несколько минут узнать, как вы себя чувствуете. Не беспокойтесь и, если понадобится, пользуйтесь гигиеническим пакетом. А если я вам понадоблюсь, нажмите, пожалуйста, вот эту кнопку, у иллюминатора.

— Благодарю вас, мисс, — несколько тревожно сказал ее муж, — я уверен, что скоро все пройдет. — Он посмотрел на жену с улыбкой, словно успокаивая себя. — Постарайся отдохнуть, дорогая! Скоро все пройдет.

— Я надеюсь, что так, — сказал Дан, — я знаю, как это неприятно, но надеюсь, что вам скоро станет легче, и вы спокойно проведете ночь.

Он вернулся в кухню и подошел к Джанет.

— Кто они? — спросил Дан.

— Мистер и миссис Чилдер — Джон Чилдер. Еще пятнадцать минут назад все было в порядке.

— Хм! Ну, хорошо, ты мне сообщишь, если ей станет хуже и я свяжусь с диспетчером.

Джанет быстро взглянула на него.

— Но почему? Что вы имеете ввиду?

— Я не знаю. Мне не нравится ее вид. Возможно, ее укачало, а, может быть, печеночная колика — но мне кажется, ей очень плохо.

Командир выглядел слегка встревоженным, рассеянно барабаня пальцами по металлическому ящику.

— Есть у нас на борту доктор?

— Никого, кто записан как доктор, — ответила Джанет, — но я могу узнать.

Дан отрицательно покачал головой.

— Не надо никого беспокоить. Большинство уже спят. Через полчасика сообщи-ка мне об ее самочувствии. Беда в том, — добавил он, выходя, — что нам лететь еще больше четырех часов.

Возвращаясь в кабину, он на мгновенье остановился и улыбнулся несчастной женщине. Она попыталась улыбнуться в ответ, но внезапно острая боль перекосила ее лицо и заставила скорчиться. Несколько секунд Дан внимательно всматривался в нее, затем он вернулся в кабину и закрыл за собой дверь. Опустившись в кресло, он сорвал с головы фуражку и надел большие наушники с микрофоном. Пит был погружен в управление самолетом. Рассеянные шапки облаков, казалось, мчались прямо в лицо, но, обтекая фюзеляж, тут же исчезали.

— Образуются грозовые облака, — доложил второй пилот.

— Входим в бурную полосу, да? — спросил его в ответ Дан.

— Похоже на то.

— Понятно! Пожалуй, лучше забраться повыше. Запроси-ка горизонт двадцать тысяч, хорошо?

— Есть! — Пит переключился на передачу. — 714 вызывает диспетчера! — начал он.

— Слушаю, 714, — протрещал в ответ голос в наушниках.

— Попали в область плохой погоды. Просим горизонт двадцать тысяч.

— 714, не отключайтесь! Я запрошу службу движения.

— Спасибо! — ответил Пит.

Командир внимательно вглядывался в облачную муть за бортом.

— Пожалуй, можно включить табло «Пристегнуть ремни», Пит, — предложил он, автоматически удерживая машину в горизонтальном полете.

— О`кэй, командир! — Пит щелкнул выключателем на верхней панели. Ощущалась легкая дрожь, когда самолет, пробившись сквозь одну стену облаков, тут же попадал в другую.

— Рейс 714, — донесся голос из наушников, — служба движения дает разрешение на двадцать тысяч.

— Я 714, — ответил Пит. — Спасибо и конец связи.

— Начали, — сказал командир.

Гул двигателей усилился, кабина накренилась и стрелка альтиметра стала отсчитывать набор высоты со скоростью пятьсот футов в минуту. Стеклоочиститель ритмично рассекал воздух, покачиваясь из стороны в сторону, и расширял обзор.

— Поскорее бы вырваться из этой мерзости, — заметил второй пилот.

Дан не ответил, он не отрывал глаз от приборов. Никто из пилотов не расслышал, как вошла стюардесса. Она тронула командира за плечо.

— Командир, — сказала она взволнованно, стараясь держать себя в руках. — Эта женщина… ей еще хуже. И еще один пассажир — мужчина — почувствовал себя плохо.

Дан не ответил. Он поднял руку и включил посадочные огни. Острые лучи пронзали налетающий дождь со снегом. Выключив огни, Дан защелкал тумблерами управления двигателями и антиобледенителями.

— Я не могу сейчас подойти, Джанет, — ответил, наконец, он. — Ты лучше поищи доктора. И проследи, чтобы все пристегнули ремни. Сейчас начнет трясти. Я подойду, как только освобожусь.

— Хорошо, командир.

Выйдя из кабины, Джанет сказала достаточно громко, чтобы ее было слышно во всех рядах:

— Пожалуйста, пристегните ремни! Сейчас может немного потрясти.

Она склонилась к первым двум пассажирам справа от нее, не понимающим спросонья, что случилось.

— Прошу прощения, — тихо спросила она, — нет ли среди вас, случайно, доктора?

Ближайший к ней мужчина отрицательно покачал головой.

— Нет, к сожалению, — пробормотал он, — а что случилось?

— Нет, ничего серьезного.

Ее внимание привлек чей-то вскрик. Она поспешила по проходу к креслу, в котором лежала на руках своего мужа миссис Чилдер. Она была в полубессознательном состоянии и стонала от боли. Джанет быстро опустилась на колени и вытерла ей лоб, блестевший от пота. Чилдер изумленно смотрел на нее; на лице его застыло страдальческое выражение.